Провалившееся наступление на Киев не стоит рассматривать как показатель боеспособности российской армии — оно было политической операцией. Это не значит, впрочем, что в войне произойдет коренной перелом — понесенные в начале войны потери ослабили наступательный потенциал российских войск. О том, как изменились действия российской армии с начала вторжения в Украину, западные военные эксперты рассказали Русской службе Би-би-си.
— Сейчас они воюют так, как мы ожидали от них. Слабости по-прежнему есть, но они ведут общевойсковой бой, лучше используют пешую пехоту, беспилотники и артиллерию, — сообщил старший сотрудник Исследовательского института внешней политики в США и бывший американский морпех Роб Ли. — Удивительно, что они не делали этого вначале — вопреки собственной доктрине, учениям и тому, как они воевали в Сирии.
Общевойсковой бой предполагает координацию и объединение действий разных видов и родов войск — пехоты, танков, легкой бронетехники, беспилотников, артиллерии и авиации. К середине июня российская армия действует ближе к тому, что от нее ожидали, соглашается директор российской программы в Центре военно-морского анализа США Майкл Кофман.
— Изначальная кампания была просто операцией смены режима без планов ведения общевойскового боя. И российская армия долго восстанавливалась после нее, — сказал он в разговоре с BBC. — Очевидно, что первый месяц войны практически не отражает российский военный потенциал — из-за политического характера организации кампании. В то время как сейчас, после ста дней, у нас есть больше материала, чтобы делать оценки.
Российская армия приспособилась?
Эксперт говорит, что российские войска провалили тест на проведение широкомасштабных наступлений.
По его словам, оценить возможности армии в сфере масштабирования операций невозможно в мирное время — они становятся ясны только во время реальной войны. Но при этом российская армия приспособилась и нашла способ ведения войны на относительно небольшом фронте.
Со смещением фокуса на Донбасс ее проблемы не исчезли, но некоторые из них решаются, говорит специалист.
— После двух месяцев войны мы начали наблюдать значительные перемены в действиях российской армии. И большинство ранних оценок, как мне кажется, оказались ошибочными. Они основывались на чудовищных ошибках в интерпретации данных. Поэтому некоторые, вроде меня, старались не выносить суждений и предупреждали других, чтобы те не торопились с выводами, — сказал Кофман.
В первый месяц войны звучало мнение, что российская армия не может вести общевойсковой бой, и оно было ошибочным, подчеркивает Роб Ли: «Это не так. Они просто не пытались».
В битве за Донбасс российские войска все больше координируют действия разведки, пехоты, артиллерии и авиации, говорит Кофман: «Это мало обсуждается, но российские силы активно применяют авиацию. Есть мнение, что у России нет превосходства в воздухе, но на самом деле у них есть локальное превосходство в воздухе в Донбассе. В некоторых частях Донбасса оно точно есть».
Российская авиация по-прежнему обстреливает передовые украинские позиции со значительного расстояния, опасаясь украинских ПВО, однако эти авиаудары приводят к росту потерь среди ВСУ, считает эксперт.
Официально Киев не раскрывает число своих потерь, однако в июне президент Украины Владимир Зеленский сказал, что в день погибает от 50 до 100 украинских военных, а вскоре советник офиса президента Михаил Подоляк привел другую оценку — от 100 до 200 человек.
Еще один президентский советник Алексей Арестович предположил, что в войне погибли уже 10 тысяч украинских солдат.
Россия последний раз раскрывала свои потери в конце марта — тогда говорилось о 1351 человеке. По оценке разведки Великобритании, к концу мая Россия потеряла в Украине около 15 тысяч человек. ВВС нашла подтверждения смерти как минимум 3 тыс. российских военных за время вторжения.
Теперь — война на истощение?
Другая сфера, в которой эксперты видят улучшение — это пешие действия пехотных подразделений армии России. Если в начале войны российские силы просто пытались заезжать в города, то теперь все больше подразделений оставляют бронетехнику позади, в роли поддержки — в города входят морская пехота, ВДВ, спецназ и разведчики, отмечает Роб Ли.
Сейчас в открытых источниках есть свидетельства использования тактики общевойскового боя на многих уровнях — в том числе на уровне взводов. У отдельных отрядов — включая отряды самопровозглашенных ДНР и ЛНР — есть собственные операторы беспилотников, говорит эксперт, хотя это в основном коммерчески доступные китайские дроны, которые системы НАТО могли бы нейтрализовать.
Хотя сейчас российские силы стараются избегать прежних ошибок, последствия этих ошибок продолжают их преследовать. Из-за потерь личного состава и техники им приходится активно использовать нерегулярные формирования — добровольцев, вновь набранных контрактников и отряды из числа мобилизованных на территориях под контролем непризнанных ДНР и ЛНР.
Российские силы не были подготовлены к тому, чтобы вести затяжную войну, говорит Кофман. Поэтому сейчас они испытывают значительную нехватку личного состава, в первую очередь — в пехоте. Кроме того, уровень подготовки некоторых отрядов оказался весьма невысок. В итоге у российского Генштаба остался один вариант — вести войну на истощение, потому что на наступательные маневры у него нет ресурсов.
Россия бережет боеспособные отряды, концентрируется на Донбассе и меньше внимания уделяет фронту в Харьковской, Херсонской и Запорожской областях, где украинские силы имели некоторые успехи, считает Роб Ли. Однако предсказать долгосрочное развитие событий крайне сложно, потому что есть слишком много неизвестных факторов. У кого больше резервистов? Чьи ресурсы больше истощены? Кто несет больше потерь?
— Мой краткосрочный прогноз: вероятно, силы обеих сторон будут истощены в течение лета, и им понадобится значительная оперативная пауза, — говорит Майкл Кофман.
